Цвет мира — серый - Страница 31

Вот денег я бы взял. Деньги никогда не помешают, и если они не способны решить главную проблему, то от кучи проблем помельче они меня избавят. С другой же стороны, мелкие проблемы перестанут меня волновать, если я не смогу решить главную.

А главная проблема сводилась к довольно банальному и древнему как сам мир противостоянию: я или он.

Пока по всем параметрам выходило, что он.

Потому как у меня не было ничего, с чем бы я мог стоять против Гарриса.

У него была армия. Да что там армия, у него была Империя, половина мира стояла за его спиной. У него был четырехлетний опыт побед. И у него была его магия.

С ведомыми ему одному целями, он зачем-то облегчил мне задачу. Он говорил о поединке один на один, что сразу сбрасывает со счетов его армию, его Империю и половину мира.

А вот магия останется.

Пример Белого Рыцаря наглядно показал мне, и не только мне одному, что холодной стали Гаррис и его магия не боятся.

Старая поговорка гласила: чтобы убить колдуна, нужен другой колдун. В интерпретации Церкви Шести, чтобы убить колдуна, нужен отряд крепких инквизиторов и охапка хвороста. Но что-то, вполне может статься, что это был здравый смысл, подсказывало мне, что у меня сжечь Гарриса не получится.

Самостоятельно научиться магии за отведенное мне время я не успею, даже если у меня обнаружится великий талант к этому искусству, что сомнительно.

Выходит, мне нужна какая-нибудь волшебная штуковина, магия которой окажется сильнее, чем магия Гарриса.

Теоретически это просто. Древние баллады о рыцарях и их великих подвигах гласят о том, что волшебные мечи, разящие врагов направо и налево, волшебные щиты, способные отразить любой удар, и доспехи, наделяющие своего обладателя несвойственной ему доселе мощью, валяются в нашем мире чуть ли не на каждом шагу.

В балладах вообще все просто. Стоит только возникнуть проблеме, как благородный рыцарь отправляется к мудрому волшебнику, и тот вручает рыцарю волшебный предмет, способный эту проблему решить. Или, в худшем случае, сообщает, где рыцарь может этот предмет взять, и дает в дорогу парочку мудрых советов и менее волшебных предметов, которые, вне всякого сомнения, очень пригодятся рыцарю по дороге.

В другом варианте рыцарь, отправляющийся в поход на врага, может оказать незначительную услугу какому-нибудь постороннему человеку — например, помочь старушке дотащить вязанку хвороста до ее избушки, где и выясняется, что никакая она не старушка, а могучая волшебница, и вот тебе, рыцарь, за твою доброту и отзывчивость меч-кладенец, не знающий устали конь и скатерть-самобранка на тот случай, если ты проголодаешься. При этом совершенно непонятно, зачем такой леди вообще нужен хворост и почему она до сих пор живет в лесу.

В жизни эти приемы не работают. За все время моего путешествия мне не встретилась ни одна старушка с вязанкой хвороста. Или я не в тех местах хожу, или рассказы о грузоподъемности старушек сильно преувеличены. Кстати, мне сложно представить старушку, тащащую хворост по тракту и готовую попросить о помощи какого-то бродягу, грязного и вонючего. Вот был бы я рыцарем…

И меня прирезали бы на второй день странствия, чтобы заполучить коня и доспехи.

Хват был прав. Бродяги вызывают меньше всего интереса у прохожих. Точнее, они вообще никакого интереса у прохожих не вызывают. С рыцарем бы такая история не прокатила.

Мне вообще кажется, что эпоха рыцарей проходит. Чудовищ, с которыми они боролись на заре возникновения рыцарства, почти не осталось, а армии одиночка, как бы хорошо он ни был вооружен, противостоять не способен. И даже толпа хорошо вооруженных одиночек тоже не способна.

До недавнего времени каждый правитель содержал при себе придворного мага. Нельзя сказать, что в их наличии часто возникала необходимость, но такова была традиция. Ты король? У тебя есть двор? Должен быть и придворный маг. В числе всего прочего.

В таком случае я мог бы рассчитывать на совет и поддержку со стороны придворного мага короля Людвига. Хотя должность эта чаще всего являлась синекурой, обычно ее занимали весьма могущественные волшебники, ибо конкуренция в области придворной магии всегда была довольно сильна.

Однако теперь и эта ситуация изменилась. Такие разные люди, как Гаррис и Церковь Шести, ненавидя друг друга всеми фибрами души (хотя Церковь Шести и отрицала наличие души у Гарриса), имели одинаковые взгляды на проблему волшебников. А именно они считали, что волшебники должны быть уничтожены, и, каждый со своей стороны, прикладывали к этому все усилия.

Поэтому я сомневался, что поблизости от короля Людвига до сих пор обретается могущественный придворный чародей.

Тем не менее я продолжал двигаться в сторону Брекчии, хотя ничего хорошего меня там вроде бы и не ожидало. А просто больше идти мне было некуда.

— Эй, ты! — Трактирщик ткнул пальцем в мою сторону, несмотря на то что я стоял у стойки один и даже без указующего перста было понятно, что разговаривает он именно со мной. Двое забулдыг, сидевших в углу, не обратили бы на него внимания, даже если бы посреди трактира разверзлась земля, а к офицеру со знаками различия имперской армии он бы так обращаться просто не посмел. — Проваливай отсюда.

— У меня есть деньги, — сказал я.

— Обобрал кого-то, что ли? — трактирщик скривил презрительную гримасу. — В любом случае здесь тебя не обслужат. У меня приличное заведение, и такие, как ты, одним своим видом портят аппетит другим посетителям.

Я с сомнением оглядел почти пустой зал. Личности в углу исключительно пили, так что испортить аппетит им было решительно невозможно. Офицер сидел спиной ко мне, так что я могу испортить ему аппетит своим видом только в том случае, если у него есть глаза на затылке.